Галопом по конфуцианству

Всё конфуцианство состоит из нескольких последовательных (что важно) этапов. Всё начинается с «синь» [китайские названия могу путать, т.к. давно дело было]. Так вот «синь» - это сыновья почтительность. Она говорит о необходимости уважения к родителям (как и вообще всем старшим) и сопровождается правилами поведения (ритуалами). Древний Китай вообще весь ритуализирован.

Следующим этапом идёт «жень» - собственно ядро конфуцианства, гуманность, человеколюбие. «Жень» предписывает будущим управленцам (а конфуцианство - это этико-политическое учение, а вовсе не религия, как иногда могут думать люди несведущие) потребность заботиться о народе, основываясь на потребностях граждан, а не на чём-угодно-другом.

Завершающий, и по утверждению самого Конфуция необязательный этап для того, кто стремится называться «благородным мужем» (то бишь конфуцианским идеалом человека) этап – «вень». Вень - это учёность. Конфуций говорит, что заниматься этим стоит лишь в том случае, если после выполнения всего, предписанного по «синь» и «жень» у человека ещё осталось время)))

Кроме того, всё конфуцианство невозможно без основополагающей идеи, которая должна быть воплощена в жизнь, как этап №0. Это – «исправление имён». Даже в Википедии правильно об этом написали, что это значит «приводить названия в соответствие с сущностью вещей и явлений». И делать это нужно потому что «в миру обыденном» вещи и явления утратили свои подлинные названия, а точнее даже –  что названия остались, но им присвоились (то ли по недосмотру обывателей, то ли в меру всегдашнего падения нравов) другие смыслы. Так вот словам надо вернуть их подлинные смыслы, а не шо попало, как сейчас и всегда. Пока не будет выполнено исправление имён - нельзя будет различить зёрна от плевел. Примерно так.

Эту идею с исправлением имён Конфуций объясняет на множестве примеров, потому что мало кто способен «ухватить» идею в чистом виде.

Моё любомое высказывание, изобличающее эту разницу таково: «Закон должен следовать за справедливостью. Если закон не следуют за справедливостью, то следовать такому закону – преступление».

И вот ещё есть известный диалог. Один из учеников пришёл к Конфуцию и спрашивает про сыновью почтительность. А как же мне с почтением относиться к родителям, когда они жулики и хулиганы, и никогда не занимались воспитанием ни моим, ни моих сестёр и братьев, и вообще не родители, а непонятно что.

Конфуций отвечал очень просто. Ничего ты им не должен. «Синь» - сыновья обязанность по отношению к отцу (в общем случае - родителям). Но отец - это не просто слово, это функция. И если твой отец - таков, что он не есть эта функция, то есть «отец - не отец», как говорил сам Конфуций, то «и сын - не сын», то есть никакого «сыновьего долга» по отношению к таким родителям не имеет.

Пока писала вспомнила ещё один свой любимейший пример, я его всегда [к сожалению] применяю к своей родине: «если государь - не государь, то и слуга - не слуга». Эта мысль о том, что с гражданина, вынужденного волей случая жить под управлением плохого государя - снимается всякая ответственность касательно того, должен ли он этому плохому государю служить. Конфуций говорит даже больше: что служить плохому господину - значит делать плохое дело (см. цитату о законе и справедливости), и что надо по возможности переехать в другое царство, где правитель - хороший.

Тут к последнему тезису надо ещё хренову тучу пояснений дать, начиная с того, что Конфуций - ни разу ни революционер, и царская/императорская власть (впрочем как и любая власть) - для него является данной Богом (волей небес в Конфуцианстве), потому вариант «прийти в княжество и свергнуть плохого правителя, заменив его хорошим [=конфуцианцем] он не рассматривает в принципе».

Для меня есть только один Владимир

В младших классах я училась в той же школе, где работала мама, потому часто пропадала у неё в кабинете. У мамы был казенный проигрыватель и полка с винилами [они ещё тогда не назывались никакими винилами, по крайней мере я об этом не знала – обычные были, нормальные себе пластинки с музыкой. А ещё музыка была на кассетах]. «Машина времени» мне в те времена не нравилась, Вайкуле и Николаев – сильно заунывно, а вот «Бременские музыканты» и Высоцкий – нормулька. Некоторое время спустя я выяснила, что меня назвали в честь его жены, Марины Влади. А ещё много позже – что Марина Влади – тоже псевдоним. Но Высоцкий на всю жизнь стал для меня как родственник.

Как-то в Институте, когда ещё никакими Интернетами я пользоваться не умела, и информация была самоценностью, мне попался файл с воспоминаниями разных людей о Высоцком. Как он жил, что писал по ночам, что пел согласные звуки. Фанаты-и-не-только писали Высоцкому, рассказывая свои дичайшие истории совковой реальности, которые он потом превращал в песни. Оттуда я узнала о его почти благоговейном отношении к Пушкину. Высоцкий хранил – то ли на своём рабочем столе, то ли на стене рядом – посмертную маску Пушкина, и во времена, когда «рифма не шла» – мысленно обращался за помощью к великому поэтическому гению.

Про то, что Высоцкий – алкаш, я знала с детства. Вообще, образ любого советского мужика в моей голове – это образ алкаша, в которого превратился спортсмен Гурин из «Москва слезам не верит». А вот когда узнала, что наркоман – удивилась. Я вообще удивляюсь, когда узнаю, что кто-то наркоман. Для меня это то же самое, что быть зомби.

Там в доковском файле был такой момент, когда кто-то (или даже многие) побивались: вот, мол, не дожил, не допел. На что автор им отвечает: ну не бывает так. Раз жизнь закончилась – значит сделал всё, зачем пришёл. Или по крайней мере оставил требуемый отпечаток на тле мироздания. И всё таки, когда раз, когда вижу где-то артиста Золотухина, который играл с Владимиром в театре, с удивлением думаю: а вот сейчас бы и Высоцкий мог быть таким [старым, но живым]. И от этого возникает очень странное чувство: Высоцкий жив, хотя его и нет.

Уже после универа на какой-то барахолке купила «Прерванный полёт» Марины Влади. Читала взахлёб, но ничего не помню. Резануло мне ухо, как она боролась и с его алкоголизмов, и с остальным. Как отчаянно и безрезультатно боролась. Я когда-то на раскладке увидела книгу под названием «Все женщины Владимира Высоцкого» – вот это я бы хотела почитать, если кто-то не знает что мне подарить.

Один эпизод мне врезался в память намертво, не скажу точно где прочитанный. Идёт как-то вечером Высоцкий по Москве, гуляет значит. Лето, жарко, во всех домах открыты форточки. И тут он прислушивается и понимает, что из всех форточек доносится звук его песен. Высоцкий был «подрывником» уклада своего времени, гением, которого упорно отказывались признавать – и именно это постоянно подмывало фундамент его и без того беспокойной психики. Но для народа, для простого совейского, как он пел, человека – он конечно был живой иконой.

Помню, когда вышло кино «Спасибо что живой» я беседовала об этом со своей школьной учительницей. Татьяна Васильевна [земля пухом] сказала, что для неё это 2 разных человека: Высоцкий-поэт и Высоцкий-как-он-жил. Не думаю, что это правомерное суждение. Не думаю, что человек – не имею он того внутреннего надлома в судьбе, как это было у Владимира – сумел бы выдать столько и такого в столь короткий срок. А вот с чем я согласно, так с человеком [не помню, кто] сказавшим, что «первый(!) фильм про Высоцкого не мог быть ТАКИМ».

Две мои самые любимые песни

Ну ладно ещё третья

Так говорил Конфуций

Напишу-ка я про конфуцианство. Для тех, кто не в теме – сразу скажу, что конфуцианство – это вообще не религия. Конфуций – личность историческая, он не был богом или сыном бога, не считал себя богоподобным и никто из его последователей не приписывал ему таких качеств. С этим разобрались.

Теперь про доктрину. Конфуцианство – этико-политические учение [для человека нравов XXI века, вполне может показаться диким даже само сочетание слов «этика» и «политика», если конечно им ясен подлинный смысл первого], но тем не менее. Идея конфуцианства – воспитание политической элиты нации. И даже не элиты, а политически-сознательных и политически-активных граждан, а «элитой» они становятся как бы по умолчанию: просто потому, что тот-кто-заботится о других людях – по факту выше их. Да-да, и политика – это искусство заботиться о благополучии города (полиса по-гречески), а так – и всех его обитателей.

Про этику – в разрезе конфуцианства – скажу только то, что она абсолютно признаёт правителя – слугой народа. Несмотря на то, что он наделён властью, полномочиями, мудростью (большей, чем подданные) – правитель всегда находится на службе некоторой идеи, подобно тому, как врачи дают клятву «не навреди».

А ещё –  хочу сказать насчёт мнимой несовременности учения Конфуция. Видите ли, идеи – такова уж их природа – «вечны, неизменны, бла-бла» (© Платон) – не стареют. Моральному старению, в некоторой степени, подвержены технологии и ещё больше – формы и способы их реализаций, но идеи – идеи не стареют! С идеями есть такая беда, что а) до них нужно суметь дотянуться; б) их нужно адаптировать – каждый раз под свои времена; в) и не испортить, ведь это тоже непросто.